Но понос не унывал через уши

Я снова встретил Вас в экстазе
Вы говорили о любви
Но оборвав на полуфразе
Вас прогуляться увели

Потом я встретил Вас у моря
Вы наблюдали корабли
Но не сказали мне ни слова
Вас прогуляться увели

В субботу Вы взаймы просили
А я как раз был на мели
Но люди добрые такие
Вас прогуляться увели

А я ходил в библиотеку
И прочитал Экзюпери
В окно я видел по проспекту
Вас прогуляться увели

А Вы катались на байдарке
И первым номером гребли
Но проплывающие яхты
Вас прогуляться увели

Еще я встретил Вас зимою
Сугробы ветры намели
И возле белого забора
Вас прогуляться увели

Потом я видел как Вы в банке
Меняли деньги на рубли
И в направлении Таганки
Вас прогуляться увели

Вчера я был способен очень
А Вы помочь мне не смогли
И утром как бы между прочим
Вас прогуляться увели

Во вторник грязно домогался
А Вы сказали – Отвали
А я никак не унимался
Вас прогуляться увели

Недавно мы катались в лодке
И Вы такого наплели
Что выпив две бутылки водки
Вас прогуляться увели

На кладбище сидит нищий
Сракоградусный мороз
На кладбище сидит нищий
И схватил его понос

Из могилы вылезает весь обосраный мертвец
“Нищий, сука ты, подлец!
Ты теперь, в такую пору
Наложил такую гору,
Что не в сказке описать,
Не бульдозером собрать!”

Нищий долго извинялся,
Жопу пальцем затыкал
Но понос не унимался
Через уши вытекал.

Дед и внук

`Какого цвета хуй у Светы?’ –
Мальчонка дедушку спросил.
`У Светы хуя вовсе нету!’ –
Простой ответ его гласил.

`А как же Светка ссыт и дрочит?’ –
Не унимался карапуз.
`Она пизду себе щекочет’ –
Сказал стапер, крутя свой ус.

`Пизду? – А что она такое –
Говном воняет, или как?’
`Пизда – отверстие такое,
Ебут в нее. Отстань, мудак!’

На кладбище ветер свищет,
Сорок градусов морозу.
На кладбище кто-то сыщет,
Уух, продрал его мороз.

Тут из меньшего гробища,
Вылезает чертовщище.
-Кто посмел в такую пору,
обосрать мою контору,
и испортить туалет?!?

Кто-то долго изнинялся,
Пальцем жопу затыкал,
Но понос не унимался,
Из ушей он вытекал!!!

Тут из большего гробища,
Вылезает чертовщище.
-Кто посмел в такую пору,
обосрать мою контору,
и испортить кабинет?!?

Кто-то долго изнинялся,
Пальцем уши затыкал,
Но понос не унимался,
Изо рта он вытекал!!!

Родина в опасности!
Закричал дурак.
С корабля ответили,
Что это не так.
Но не унимается,
Затянул процесс так,
Что слушать собрался
Весь окрестный лес.
Не туда налоги шлют!
И не тем конверт отдают
По совести, надо же в бюджет!
А бюджет вам для чего?
Удивился лось.
Но тут юнга в рог ему
Двинул, чтоб сбылась
О бюджете сказочка, что
Нарисовал всем бухгалтер
В тот момент, когда был аврал.
Надо жить по совести!
Нужен лишь безнал!
Банк ты что ли прикупил?
Лучше б промолчал.
Если честно, нам сейчас нужен
Хлеб и соль, чтобы выслать
С почестью всех обратно в строй.
Но тут митинг затянул
Даже комсостав так,
Что логику искать
Принялся аж Сам.
Репу тихо почесал и сказал:
Герой! Ты, конечно, в общем, прав.
Действуй, дорогой.
Жизнь тут сразу понеслась,
Закрутилось все.
Лозунг кто-то притащил,
Мол: мы все с тобой!
Партия дала добро.
Скушали лося, чтоб отметить это все.
Ну…любовь жива.
Примирились со врагом,
Празднуют банкет,
Но дурак задумался –
Чей же тут гешефт?
Эй, кричит, товарищи?
Кто же победит?
Ну а кто же, кушая, сразу возразит.
Выпили, подумали и решили, что
В этот раз, наверное, всех сметет добро,
Ураганом сказочным принесет покой,
И вернутся наконец пленные домой.
Только самый умный так тихо прошептал:
Главное, не унывать.
Это не финал.

И с Небес вдруг Ангелы говорят Петру:
«Ты бы душу не губил.
Думай про страну.
Президентом сташно быть,
Только твой народ
Рад любому дураку,
В ком любовь живет.
Ты не думай, что всех ждет.
Кровь не проливай.
Разреши попам самим
Выяснить, где Рай.
Не неволь священников,
Не учи их жить.
Все у вас получится,
Если всех любить».

Много лет потом прошло.
Позабыт раскол.
И у Врат «дурак» сказал:
«Забери домой.
Душу мою, Господи,
Наконец прими.
Я ведь понимаю все.
Ты меня прости».

На кладбище ветер свищет,
Сорок градусов мороз.
На могилке Петя дрищет,
У него понос.

Вдруг вылезает мертвец:
“На хрена в такую пору
Обосрал мою контору?”

Петя долго извинялся,
Жопу пальцем затыкал,
Но понос не унимался,
Через уши протекал!

Вароне, шьто жила в горах,
Шяшлик на виходной послал Аллах.
Пачистив Блиндамедом клюв в ауле,
Варона сел поесть шяшлик на стуле.
И щтоби мясо в горле не застрял,
Варона “Хванчкари” бутылку взял.
Тут мимо на работу шел лисица,
Глаза-стекло, хотел апахмелицца.
И запах шяшлика услышав носом,
К варона подбежал с таким вапросом:
“О джюраджел, какой хароший ты,
Чо кущаещь – шяшлик или манты?”
“Не твой то дело, джюраджел” –
Варон сказала – “Вон пащщел!!”
Но наш лиса не унимался,
Беседу продлевать старался,
на все три зуба улибался, ложился, снова
паднимался, моргал стеклянным ххитрым глазом,
пищал и ловко двигал тазом.
При этом говорил вароне:
“Какие бедра у тэбя красивий,
Как харашо на них сидят лосины,
какой красивий у тэбя лицо.
Ты красивее, чем барсук Кацо!
Какие перья – все пачти што бэз ущерба!
Ооо, а мускул твой – сматри – Виталий Щерба!
Твой запах – это мир цветов Узбекистана!
Ты не варона, ты АРіЛ! МАНТАНА!
Да ты фантастишь, Джюраджел!!!
Ты знаешь, и слищал я, ти круто танцеваешь!”
И у варона от такого камплимента
Паднялся дух моральный в 22 працента!
Он танцевать не мог от самого рожденья –
Праблема бил с каардинацией движенья.
А тут танцором вдруг назвал его лиса!
Варона стал на стул, сказал: “Асса!!!”.
И нАчал двигать всеми свой частями тела,
Пака в затылке ево кожа не вспатэла.
И вдруг варона лапом оступился –
Сломался стул – варон упал – РАЗБИЛСЯ!!
Шяшлик на зэмлю повалился и полбутылки “Хванчкара”:
Хитрий лиса сказал: “УРРРЯЯ!!!”, все подобрал и бил такой:
Лежит под саксаулом, НИКАКОЙ!

МАРАЛ: Кагда шяшлик с вином паслал Аллах –
Все забирай и ныкайся в горах!!!
И будь ты лучший танцовщик аула –
чтоби плясать, слезай, дурак со стула.

-Здраствуйте дорогие клхозники,колхозницы и колхознята.
В наш колхоз “Зяленый лапоть”приехала заслуженная-переслуженная,
засраная-перезасраная ортистка РСФСР-Засеря Передрищенская.
Она раскажет вам роман “Ночь была лунявая лунявая”.

-Ночь была лунявая лунявая,звезды в небе так и понатыкались,
уж соловейко запуздурканый больше не поет…Девки намолякались,
кудри напудрякались,сели у завалинки семечки щелкать,
а я сижу одна у растопертого окна.
Вдруг калитка заскрипела,чья-то харя залетела.Во гороховом пальте,
с попиросою во рте,со соплею под носе,да с какашкой во трусе.
Говорит:”Там на кладбище нищий дрищет… Сорок градусов мороз
продери его понос. Вдруг могила заскрипела и от туда встал мертвец,
говорит:”Как ты посмел в такую пору обосрать мою кантору,
что ни в сказке сказать,ни бульдозером убрать…”
Нищий долго извенялся,жопу пальцем затыкал,но понос не унимался,
через уши протекал.Лишь лунявая луна освещала дристуна.”