Гречневым чавканьем сильной личности словесного поноса рьяной кавалерией
И вот пошёл я вечером гулять — люблю вечером.
Почему-то вечером всегда мокрой землёй воняет, вернее —
земляной водой. И кайф поэтому. Читаю я на бетонном
заборе: “МИРУ МИР”, и пружинка у меня под ногой:
БЗЫНЬ. А солнце обалденное светит и от мово лица отра-
жается и ещё светит. Наступаю я сапогом на газету, а это
кусок “Омской правды”. Остановился я, надавил каблуком —
гляжу, под давлением из газеты омская правда в чистом ви-
де выступила, растеклась чёрной лужицей, затвердеть гро-
зится и пахнет, как свежий поролон. Я конечно не стал уни-
жаться, упускать шанса, взял, да и намазал ей свои новые
хромовые сапоги. Сразу засверкали, запахли, как свежий
поролон, иду дальше. Вижу — мальчишки подожгли и всё
сожгли, кроме большой кучи битых кирпичей, сваленных
в виде домов и городов. И человек в мягкой шапке всё суе-
тится, помочиться хочет, да, видно, страшно ему, бездомно
среди этих несгораемых кирпичей. Но ему недолго осталось
— это по его глазам видно. Кайф, миротворный вечерний
кайф меня распирает. Одел я респиратор, чтоб наружу
не просочился, но разве с ним сладишь. Просочился. И так
и сочится дальше, оставляя за мной свежий кровяной след
на шоссе. А солнце обалденное. И шёл я так вдоль свалки
мусора и вещей пока не догадался, что сам представляю
собой очередной мусор — и как понял я это, так сразу и уви-
дел специальное место для себя среди огненной болотной
травы и резиновых грузовиков. Как только я расположился,
всё вдруг и встало на свои чётко неопределённые места,
прямо как по цветному телевизору. И можно было бы,
конечно, на этом и закончить, если б не пружина под ногой
— бзынь.
1982
* * *
Какое небо
Гречневой чавканьем сильной личности
Словесного поноса рьяной кавалерией
Ты забейся в сочные ямочки
В мягкие дырочки
Пулями оставленные.
Ведь лучше стучать, чем перестукиваться.
Анонимная философия продавшихся заживо
За колоссальный бесценок
Заживо погребённых
В летнюю резину изношенных прокламаций
Обильно смоченных психоанализом.
Единым фронтом опочил всуе
Снулой рыбкой растраченной потенции
Ты, ведущий, бля, на новые подвиги!
Мёрзлой веточкой опьянения
Ковырни, ковырни в мыльном вареве
Невыносимо невинного прошлого.
В мыльном вареве хлеба съеденного.
А небо всё точно такое же
как если бы ты
не продался.
лето 87
* * *
Я ззвучно снялся с места
В Великое великое путешествие
Вшивые камешки липнут к лицу
Не прожитые мною скуластые дни
Мне на пятки скандалят
Их розовые голоса
Рвут мне спину свинцовой каструлей
Дни бранят меня шахматной кашицей
Их ослепшие груды небес
Раздвигают жемчужные створки
Только это уже ни к чему.
Наше вам меж кленовых зарослей
торжествующих громыхающих
Ха!
Скоро наступит меня
Добрый и ласковый стоп
Может, будут ещё абрикосы
Только это уже ни к чему
уже ни к чему
5.02.1986
* * *
Я в соплях не захлебнулся
Головой не закружился —
Ванну жаркую воды
Я наполнил, усмехаясь,
Через край в неё пробрался
И на корточки уселся
И стало ясно мне теперь
С жиру бесноватому
Мылом искушённому
Кругло виноватому
вследствие прогрессирующей бездарности
и клинической нехватки буйной мотивации
Гранитному Пушкину птичка на темя насерет
И сразу у всех на душе полегчает
Круговорот еды в природе
Наоборот беды в народе
Нагромождение того-сего
Предупреждение ему — не ему
Кленовое коромысло
Солнечное погасло
Творческое прокисло
Мир неприлично сузившийся
До пословицы, поговорки
Подзорные трубы нависшие микроскопами
Ещё семь потов не сошло не успело
Но стало мне ясно
И достойно лучшего применения.
30.01.1997
* * *
Кто сдохнет первым
Бремя полезных затей
Профанация наших идей
Молитесь бесконечной помойной яме
Голым залезть на стол
Покушаясь на божий престол
Придуманным миром удобней управлять
Дерзкая трещина губ
Луны безымянный труп
Чёрное знамя матёрой контры
Руки, чтоб загребать
И мысли, чтоб их воровать
Все вы просрали своё Ватерлоо
Кто-то держался за
И пытался открыть глаза
Глядя в портрет очередного Лукича
Страх выходить за дверь
Страх выражать свой страх
Люди смеялись, собаки выли
Ну кто покинет явь помойной ямы ради снов?
Ради горстки безрассудства кто продаст в пизду отчизну?
Кто?!..
1987
* * *
Заиндевелые трупы берёз
Затянули завыли победную песню
Победную до отчаянья
Совершенно верную до безумия
Посыпались бесы из нас как песок
Из дырявых корзин и кастрюль и мешков
и носков и перчаток
И мы, похоронные словно оркестры
Посторонние как боги
Стоим глазеем
Ротозеем
Не дышим
Слушаем
Слышим
Как бьётся под кожей мятежная кровь
Как катятся с гор озорные лавины
Трепещем как банные листья на свежих ветрах —
Никак что-то важное чай происходит…
Да нет —
Просто маятник качнулся
В правильную сторону.
8.01.1995 г.
* * *
Зоопарк
Не надо помнить — не надо ждать
Не надо верить — не надо лгать
Не надо падать — не надо бить
Не надо плакать — не надо жить
Я ищу таких, как я
Сумасшедших и смешных, сумасшедших и больных
А когда я их найду —
Мы уйдём отсюда прочь, мы уйдём отсюда в ночь —
Мы уйдём из зоопарка!
Oh baby baby — ты просто мышь
Ты словно точка, когда молчишь
Но вас так много — в глазах темно
Я так хотел бы разбить окно
Я ищу таких, как я
Сумасшедших и смешных, сумасшедших и больных
А когда я их найду —
Мы уйдём отсюда прочь, мы уйдём отсюда в ночь —
Источник
2.
Покрытый щетиной
Усталый недвижный
Глядел в одну точку
За пыльным окном
Простыни бились в судорогах
Мячик летал вазелиновый
Небо крутилось на пальце
На фоне окна он казался
Фанерной мишенью на поле
Такой уж он был неподвижный
В кресле-каталке
Для инвалидов.
3.
Ходил среди разных
Таких же как он
Что-то делал
И даже говорил
Что-то такое
Иногда
Таким же как он
Проглаженным
Железным
Утюгом.
4.
Всю дорогу домой
Ему не сиделось
Чем-то в горле тошнило
Чем-то тёрлось в глазу
А дома
Вдруг как-то застыл
Все на стуле сидел
Упорно соображал
Глядел на пластинки
Картинки на стенах…
Потом вздрогнул
И засмеялся.
5-6.06.84
* * *
Я не спал десять тысяч ночей
Мой желудок набит до отказа снежками
Окурками, пирожками, картофельной шелухой
Мне под веки насыпали сахар
Мне в виски понатыкали гвозди
И сердце мое словно тусклая пыльная лампочка
в коммунальном промозглом сортире
И губы мои словно опухоль
И глаза словно на фотографии
И весь я комок пластилина
брошенный в чей-то глубокий костер
Плавно рассасываюсь
Расплываюсь
В жадном настойчивом пламени
А надо мною лишь звёздное стылое небо
И чьи-то сосредоточенные
Внимательные
Лица.
май 86
КАКОЕ НЕБО
Гречневым чавканьем сильной личности
Словесного поноса рьяной кавалерией
Ты забейся в сочные ямочки
В мягкие дырочки
Пулями оставленные.
Ведь лучше стучать, чем перестукиваться.
Анонимная философия продавшихся заживо
За колоссальный бесценок
Заживо погребённых
В летнюю резину изношенных прокламаций
Обильно смоченных психоанализом.
Единым фронтом опочил всуе
Снулой рыбкой растраченной потенции
Ты, ведущий, бля, на новые подвиги!
Мёрзлой веточкой опьянения
Ковырни, ковырни в мыльном вареве
Невыносимого невинного прошлого.
В мыльном вареве хлеба съеденного.
А небо всё точно такое же
как если бы ты
не продался.
лето 87
* * *
Он, стиснув в зубы, смотрел мне вслед
Всё было словно на самом деле
Но приглядевшись он сразу понял
Что я не оставляю следов на свежем снегу.
Свои подумали, что я – чужой
Чужие заподозрили, что я ебанулся
И все они решили, что я опасен
Ведь я не оставляю следов на свежем снегу
А мёртвая мышь в кармане гниет
А мёртвая мышь гниет в кармане
И теперь никто никого не найдет
Ведь я не оставляю следов на свежем снегу
Меня давно бы уж зарыли в снег
Меня давно бы уж загнали в яму
Меня давно бы уж нашли по следу
Но я не оставляю следов на свежем снегу
Не оставляю снегов на снегу.
1986
КОГО-ТО ЕЩЁ
Ещё один стукач стоит за спиной
Мой день путан проволокой и зимой
На каждом говне отпечаток лица
На каждом лице ожиданье конца
Опухшая мякоть внутри нас гниет
Внутри плесневеет змеей пулемёт
Стаканы полны ядовитым дождём
Давай посмеемся давай подождем, ведь похоже что это надолго
похоже что это повадка
похоже что это уловка
похоже что то нехватка
КОГО-ТО ЕЩЁ.
1986
* * *
Вчера
Когда я пытался заснуть
В одежду завёрнутый в одеяло
И тупо давился ночной тошнотой
Кот впился когтями в мои откровенные очи
И я ослепленный метался по стенам
И белой петлёю висела слюна.
4.12.84
* * *
Вспыхнуло в полночь кромешное солнышко
Дедушка умер – задохся во сне
Семья его стонет стоит вкруг него
И волосы рвет на себе и на нем
А дедушка мёртвый, былинный, лукавый
Лежит коромыслом, течёт восвояси
Обут в деревянные грозные валенки
Словно великий пещерный святой.
Стань бревном колос
Стань червем волос
Стань земля пухом
Стань, земляк, мясом.
Слышишь, любезный земляк,
Отныне
Песенки самому себе напевай.
1985
СКВОЗЬ ДЫРУ В МОЕЙ ГОЛОВЕ
Полные дома розовых людей
Мокрая мозоль, скользкая сопля
Потные подробности обнажённых тел
Я стреляю наповал
сквозь дыру в моей голове.
Твёрдые шаги, медленный пинцет
Вязкая слюна, лестница в подвал
Кто-то ищет верный повод запретить меня
Он пытается пролезть
сквозь дыру в моей голове.
Кто умеет в дрожь, кто умеет в кайф?
Кто умеет вдрызг, кто умеет вскачь
Кто умеет на свободу, кто умеет в плен?
Кто умеет наблюдать
сквозь дыру в моей голове?
1987
* * *
В кладбищенской конторе выпекали гроб
В общественной столовой пожирали хлеб
В трамвае пробивали проездной талон
В подъезде экономили электросвет
На стройку успевали завозить раствор
В больнице успевали принимать больных
Ну а после успевали покупать товар
Громыхая сапогами и цепями правоты
Один день Ивана Михайловича
Один день Ивана Гавриловича
Один день Ивана Ивановича
Один день Ивана Денисовича.
1987
ЛЕС
Стой и смотри, стой и молчи
Асфальтовый завод пожирает мой лес
Мое горло распёрло зондом газовых труб
Мои лёгкие трамбуют стопудовым катком
Стой и смотри, стой и молчи
Асфальтовый закон затыкает мне рот
Социальный мазут заливает мне глаза
Урбанический хохот в мой искусанный мозг.
Стой и молчи, стой и смотри
На распухшие норы промышленных труб
На раскалённый зевок рациональных вещей…
Асфальтовый завод пожирает мой лес.
1987
ОБИДЕЛСЯ
Я бы облако я бы дерево
Я бы рыба в болотной слякоти
Я бы ветер летел по ступенькам
Я бы мышка-норушка в снегу
Да только вот извинений я ваших не приму
Извините, никак не могу
Мои храбрые добрые мои друзья.
1987
* * *
От всей души желаем вам
Счастья, благополучия и глобальности
Глобальные лампочки
Глобальные девочки
Будьте вы бдительны
Будьте вы внимательны
Будьте вы счастливы
Будьте вы здоровы.
1987
СОН
Трижды удостоенный
отзывчивой дубиной по гранёной башке
Продолжал настойчиво
стучаться в ворота пока не задохнулся
От собственной дерзости
а птички застревали кусочками в горле
Источник