Анекдот про понос и успокоительное

«Отвали!» или три змеелова и ужиха

В уже далекие времена, когда я был очень любознательным и очень ушастым пацаном, мои летние каникулы иногда начинались с поездки в пионерский лагерь от строительного треста.

Эх, детство золотое. Массовки (на современном языке – дискотеки), ночные походы к соседям, чтобы измазать их пастой (предварительно нагретой в трусах), ловля раков в позе рака, и побеги в военный госпиталь, где можно было отхватить то эмблему, то шеврон, то грандиозные люли (если нарывался на офицера).

Классно было, но иногда скучно. Пионерский огонь в филейной части у меня тогда полыхал, как мартеновская печь. Всегда хотелось чего-то эдакого. Вот и летом 1983 года с мечтами о героическом времяпрепровождении я, насвистывая, вошел в свою десятиместную комнату, где уже неспешно распаковывались еще двое парней.

Только глянув друг на друга, мы сразу поняли – нашлись. Единомышленники, мгновенно ставшие друзьями: ваш покорный слуга, Игорь и Виталя. Всем по одиннадцать лет, примерно одинакового роста, телосложения и с таким задором в глазах, что вожатый по кличке ВС (от Валерий Сергеевич) лишь прошептал сквозь зубы:
– С этими мушкетерами покой нам будет только сниться.
– Не волнуйтесь, – хором вякнули мы, – обещаем вести себя хорошо в пределах разумного.
– Разве что, пробегая через мосточек, – добавил Игорь.
– Ухватим кленовый листочек, – продолжил Виталя.
– Или два, – несмело предположил я.
– Вот этого и боюсь, – всхлипнул вожатый, – и сдался мне этот пед, лучше бы в армию пошёл. Ой, дурак, ой дурак!

Но, против ожидания, за четыре дня мы только измазали пастой девчонок, нарисовали кукиш на двери корпуса и ночью привязали к кровати командира отряда из активистов. То есть вели себя практически идеально. Поэтому на пятый день ВС, бдевший за нами, аки прапорщик за мылом, расслабился.

А зря. Как раз к этому моменту наша компания затосковала. Точнее, загоревала, ибо утром проснулась, густо измазанная пастой. Девчонки из отряда все-таки сумели взять реванш. И теперь, сидя за клубом, мы с самым мрачным настроением жевали чернику, собранную, естественно, за территорией лагеря.

– Надо отомстить, – выплюнув кислую ягоду, хмыкнул Игорь.
– Как? С пастой не получится, будут готовы, – возразил Виталя.
– А еще воспиталка хочет засунуть нас в спектакль, чтобы дурью не маялись, – грустно сообщил я и добавил, – вот змея.
– Где? – встрепенулись Игорь с Виталей.
– Кто? – не понял я.
– Змея!
– А кстати, – и мы, переглянувшись, улыбнулись.

Родившаяся идея была, как минимум, безумной, а как максимум…
– Лучше доедайте чернику, она полезна для зрения и, теоретически, для мозгов, слышите? – громко верещал на сосне поползень.

Но, проигнорировав мудрую птицу, мы бросились в корпус за необходимым реквизитом. Звезды сложились так, что в тумбочке Игоря стояла пустая трехлитровая банка от сока, капроновую крышку подогнал Виталя, карманный ножик был у меня.
– Куда собрались, мушкетеры? – подозрительно воззрился Валерий Сергеевич.
– За шишками и желудями, – преданно глядя вожатому в глаза, ответил я.
– А банка?
– Складывать.
– А крышка?
– Чтобы не высыпались.
– Зачем они вам? – сощурился ВС.
– Для поделок, скоро конкурс, забыли? – с лицом праведника ответил Игорь.
– И правда, – улыбнулся вожатый, – только не долго, и за территорию не выходить, ясно?

– Ничего им не ясно! Остановите, пока не поздно! – это вездесущий поползень чуть ли не в ухо орал беспечному вожатому.
Но тот, улыбнувшись проходившей мимо воспитательнице, не обратил внимания на вещую птицу, созерцая пышные девичьи формы. Да и что могут сотворить трое мелких за час до обеда? Ничего! Забегая вперед, скажу, что вскоре ВС кардинально изменил мнение по поводу наших способностей. Ну, когда отдышался.

– И где их искать? – Виталя задумчиво рассматривал три невысокие елочки и старый пенек.
– Точно не здесь, – согласился я.
– Айда за клуб, там солнца много, можжевельник растет, – предложил Игорь.
– Да ты гений, – восхитились мы с Виталей.
– Вы придурки! – уже шептал осипший от крика и заранее поседевший поползень.
Но кто будет слушать птицу, тем более что за клубом нас сразу постигла удача.
– Тсс! – Игорь приложил палец к губам, – смотрите.

Впереди, прямо на разогретой хвое одинокий уж, зажмурившись от наслаждения, принимал солнечные ванны.
– Решено, вечером ползу свататься, в конце концов, сколько можно, – не замечая нас, размышляла рептилия, – подумаешь, маме её не нравлюсь. Гадюка старая, никак не угодить. То цветы не те, то слишком поздно в гости пришел, то…
– Есть, – взвизгнул Игорь, – крепко схватив ужа за шею, давай банку.
– Мляшшш, отпустите меняшшш, – возмущался уж.
– Отпустите его, – сипел поползень.
– Отпустил? – спросил я.
– Отпустил, – кивнул Игорь.
– Закрываю, – с этими словами Виталя плотно насадил крышку.

Несколько минут мы любовались бесновавшимся ужом, заодно пополнив словарный запас десятком интересных выражений, самым мягким из которых было «ерканутые рододендроны». Первый успех так раззадорил, что дальше началась самая настоящая зачистка всех близлежащих кустов.
– Уходит!
– Палкой, палкой прижми!
– Шшшшотвалите!
– Заталкивай, что значит, не хочет!
– Не хочушшшшшшшш!
– Тебя не спрашивают!
– Ух.

Вскоре мы с гордостью рассматривали банку, в которой нас материли целых три ужа. Поэтому к рододендронам добавились «ерпыль ушастый» (это персонально мне, кстати, было обидно), «устрица в шортах» (Игорю), «выпороток дятла» (Витале) и «растатуй вас свербигузом по самые пионерские галстуки» (безлично всей компании).
– Класс, – хлопнув по крышке, потянулся Виталя, – я вон того, самого большого поймал.
– Я остальных, – гордо хмыкнул Игорь.

И друзья посмотрели на меня:
– А ты?
– Помогал, загонял, держал банку, вот, – промямлил я.
– Трус, – авторитетно заявил Виталя, – боялся, сознайся.
– Нет, не боялся, да я, да мне, да…
– Если не поймаешь, – Игорь решительно щелкнул пальцами, – девчонкам отомстим без тебя. Понял? Ждем десять минут.

В тот момент я побил не один рекорд по спортивному ориентированию и бегу с препятствиями. Но под кустами можжевельников не было даже самого завалящего ужика. В радиусе десяти метров – тоже. Оставались только елочки внизу, там тепло, влажно.
– Хе-хе-хе, – злорадствовал поползень, – вот тебе, бабушка, и Юрьев… Мля! Стой!

Зачем так орать? Я и сам замер, любуясь открывшейся картиной: на крохотной полянке блаженствовал огромный, полуметровый уж.
– Вот это красавец, – а перед глазами стояли удивленные лица друзей, которые, увидев это чудо, захлебнутся от зависти.

– Жених недоделанный, сколько раз ему говорила, ты – не пара. Ни хвоста не понимает, все ползает, – не обращая внимания на сопящего пионера, предавалась мыслям рептилия, – еще цветы надумал таскать. А у меня аллергия и вообще…
– Попался! От меня не убежишь!
– Утекай, тебе скоро придет писец! – заверещал перепуганный поползень.
– И не один, – пыталась вывернуться змея, но детская ладошка держала крепко.
– Врешь, не уйдёшь!

– Мужики! Позырьте, кого поймал, – с этими словами я выбежал к заждавшимся друзьям.
– Ого, – удивился Виталя, – а этот точно уж?
– На голове желтых пятен нет, – поддержал Игорь.
– Это ужиха, – авторитетно заявил я.
– Отвали, ненормальный! – яростно извивалась змея, – я вообще-то гадюка, слышишь? Га-дю-ка. Отпусти шею, мне больно. И повторяю: я змея, причем ядовитая, слышишь, апостроф ушастый? Я-до-ви-та-я. Открой учебник зоологии, на семнадцатой странице все написаноооооооооооо!

Последний возглас заглушила плотно севшая капроновая крышка: вот и четвертая рептилия заключена под стражу.
– Горгона Злорадовна? – удивился первый пойманный уж.
– И он здесь, – фыркнула та, – повторяю, вы не пара, ясно?

Но мы, не обращая внимания на внутрисемейные разборки, быстро продвигались к корпусу. Задача была сложной: доставить ценный груз и при этом не спалиться. Наверное, наши ангелы-хранители в тот момент или отвлеклись, или вышли покурить, или, наоборот, не вмешивались, ожидая дальнейшего развития событий. В общем, банка с ужами незаметно передислоцировалась в комнату, в тумбочку Витали. Диверсию было решено провести после обеда, перед тихим часом.

– Стойте, они же задохнутся! – неожиданно вспомнил Игорь.
Вот и ножик пригодился. Мы быстро вырезали в крышке дыру и, захлопнув тумбочку, выбежали строиться на обед.

А через двадцать минут наша сытая и довольная компания возвращалась в корпус, представляя себе в лицах, как будут визжать девчонки. На всякий случай, чтобы раньше времени заговор не был раскрыт, мы ускорились и первыми забежали в комнату…
– Мужики, – прошептал Виталя, – банка пустая. Ой, мамочка!
– Ой, мамочка, – согласился Игорь.
– Коловпатий Еврат, – резко охрипшим голосом соригинальничал я.

И было от чего перепугаться: на кроватях уютно разместились взбешенные ужи, безумно ждавшие реванша. Теоретически, конечно, мы знали, что они не ядовиты, но практически….
– Раз, два, три, – не шевелясь, пискнул Виталя, – а где четвертый?
– Андрюха, обернись, – выдохнул Игорь.

Прямо у двери, заблокировав пути отхода, дружелюбно улыбалась «ужиха»:
– Добрый день, скотина, шшшшшшшшшш.
– Пук, – тихо ответил я.
– Молился ли ты на ночь, Дездемоний? – продолжала изгаляться змея.
– Куп.
– Чего? – не поняла рептилия.
– Простите, – извинился я, – пук.
– Горгона Злорадовна, разрешите мне, да я за будущую тещу…- вмешался «Виталин» уж.
– Сколько раз тебе говорить, вы не пара, – змея буквально на секунду отвлеклась в сторону неугомонного жениха, но мы успели.

Громкий треск сразу из трех пусковых установок ознаменовал групповой старт космических аппаратов. Озадаченная рептилия не успела даже ничего сообразить, как над ней, благоухая всеми ароматами испуга, пролетели три белых, как смерть тела.
Дальше был громкий хлопок дверью и невероятный прыжок на улицу. Где-то позади взбешенная змея обещала самые страшные кары, но мы уже были вне досягаемости: окна и дверь закрыты, все подходы густо запуканы так, что и мышь не проскочит, помрет на вдохе.

– Что будем делать? – отстрелив последний заряд, шепнул Игорь.
– Сдаваться, – предложил я, – а вот, кстати, и ВС идёт с воспиталкой.
– Эй, мушкетеры, почему такие бледные? – весело спросил вожатый.
– Все хорошо, – через силу улыбнулся Виталя, – только в комнату не надо заходить.
– Там змеи, – понуро опустил голову Игорь.
– Какие? – сразу похудела воспиталка.
– Три ужа, – вздохнул я, – и ужиха.
– Откуда знаешь? – удивился ВС.
– Она без желтых пятен.

Глядя на побелевшее лицо вожатого, мы поняли, что…
– А я предупреждала, – донеслось из-за двери, – но вам, долбодятлам, все пофигу! Особенно тому ушастому ерпылю! Двоечник, кто тебя только в пионеры принял! И вообще, то, что меня, приличную женщину, засунули к троим неженатым мужикам, я еще прощу. Но то, что будущий зять увидел не накрашенной…
– Горгона Злорадовна, так вы змеешипляете наш брак?
– Не придирайся к словам!

Дальше мы не слышали, потому что минутный ступор вожатых сменила бурная активность. ВС за секунду успел подпереть дверь комнаты и вывести всех из корпуса. А стремительно худеющая воспиталка метнулась в санчасть, дирекцию лагеря и еще куда-то.

Через час гадюка и ужи были пойманы и выброшены за забор в самом дальнем углу лагеря. А мы…
– … изгоняетесь из обители сей на веки вечные, – громыхал директор, глотая успокоительное и запивая горячительным, – завтра приедут родители, собирайтесь.

Но спасло заступничество директора стройтреста. Наверное, он просто пожалел троих охламонов, как и родителей, оплативших путевку. А, может, и сам в пору лихого дества чудил так, что вороны крестились. Кто знает.

Так что в лагере мы остались, но в разных отрядах, в разных корпусах и под неусыпным надзором. Любая, даже случайная встреча всех троих была сродни пожару: тут же, как из-под земли, появлялись вожатые, воспитатели, а иногда и сам директор с успокоительным наготове. В общем, больше даже черники не поели. И до конца смены нас величали не иначе, как «змееловы».

Эпилог.

Я часто думал о том, почему гадюка не укусила никого, особенно меня. Наверное, Бог на самом деле бережет дураков и пьяниц. А умными нас обозвать, согласитесь, было очень, очень сложно.

Но гадюки все же отомстили, двадцать лет спустя. Но это совсем другая история.

Автор: Андрей Авдей